|
|
Продолжение
повести: Уникум, мечтавший о Безработице Часть 2, 1-е
издание, неиллюстрированное \ живая книга 3 изд.\ |
|
|
Часть 1 1. Вступление. Часть 2 5. Тайна. 6. Опора
души. – в части 2b |
Часть 3 Часть 4 10. Предмет вне формальных аттестаций. 11. Защита по... 13. Выводы
для… |
|
|
Этот 1973-й год был особым в жизни Семёна. В этот год он кроме
конспектов написал и огромное количество стихов, не вышедших из тетрадей. Обе
причины этого слишком понятны. Он жил в одной комнате с "курским
соловьём" Владимиром Шпаком, который писал стихи
легко и много, часто их декламируя. В заветную тетрадь писал и живший в этой
же комнате белорус Юра Короткевич. Личные переживания Семён тоже не мог
декламировать миру, а излагал их, как мог. И для себя. Тебе
я песню посвятил, Да
всё боюсь тебе пропеть я: Её
бесхитростный мотив Не
встретишь ли ты злою плетью? В
полутёмном кино я
нечаянно встретил Своих
глаз идеал, что
был в песне воспет. Подскажи
мне, поэт, сколько
раз на планете Повторился
твой случай, сколько
зим… сколько
лет?... В
полутёмном кино вдруг
смятенье настигло Не
с экрана меня, а
живых твоих глаз Лучик сердце
моё переплёл
паутинкой, И
на ниточке этой я хожу по
сей час. Боже
правый! Тебе я
давно не ровесник! И
вниманьем могу насмешить, испугать. Что
за прихоть судьбы! Мне
не вычеркнуть песню. Одному
ли всю жизнь мне её
напевать? Может,
время пройдёт, и
тебе, как открытье, Станут
ясны причуды и
зрелой любви… Не
кого-то, меня, ты
отыщешь наитьем… Я
тебе помогу, лишь
меня позови! Эту встряску дал находящийся рядом с институтом "в высотке"
знаменитый кинотеатр "Иллюзион" с его лекториями по искусству. Его не заметили в храме искусств… Даты и содержание дневника составляют стихотворный путеводитель по
эмоциональным пикам жизни. Тебя
завидев, из
груди, Смеясь
и прыгая, как
в детстве, Рванулось
сердце… Погоди
– Не
отвергай его в кокетстве… Меня
покинув, не должно Оно
ведь по миру скитаться. Тобой
побитое, оно Совсем
зачахнет, может статься… Увы… Но
пройдёт много ль лет, И
с таким же открытьем Вдруг
прозреешь и ты От
огня своих чувств. Без
реклам и газет, Лишь
единым наитьем Ты
припомнишь меня В
этом храме искусств. Надежда не хочет покидать
даже разбитую о камни бригантину… С первого курса
он был не одинок. На проходной общежития вахтёрша вдруг его спросила: - А где же твоя сестра? Так и звали потом девчонку пять лет. Они с Олей Чивилёвой были чем-то
похожи внешне (отцы Тамбовские) и характером. И учились в одной группе. И
жили на одном этаже. Открыто даря Семёну свои восторги и симпатии, Оля не
улавливала его "чудных" идей, не воспринимала их всерьёз, как
программу жизни. Её доброжелательное участие всегда было рядом. Но не было
никого, кто мог бы жить в его ритме, в его системе восприятия жизни. Однако,
эта проблема была стара и уже не коробила. Мир быстро не изменит даже
мичуринец. В шумном улье общежития, студгородка, ВУЗа, столицы – начинала давить
необходимость быть осторожным, не очень открытым, не вполне собой… Замкнутым
в семье быть легче. А здесь ты "на людях" даже во сне. Но жизнь текла и приносила новые встречи. ВУЗ шире семьи, муравейник
Москва больше Новомосковска. Стенки вулкана так тонки, а толчки так часты… Но
он – не Петрарка. Она жила рядом. Не на твоём курсе, не на твоём факультете, и жизнь
вас водила разными тропами. Она не любила грохота танцевальных вечеров, но
вдруг на нём появилась… …Но
запал в моё сердце взгляд
чернее, чем ночь… В
тихий омут – нечаянно камушек
брошенный… Я
искал с тобой встреч, чтобы
сердцу помочь, Но
захлопнулась дверь, как
за гостем непрошеным… * * * …
Если мы вдвоём, и дивный мир Откинулся
над нами звёздной чашей, В
целом мире мы с тобой одни. Третьим
с нами – только счастье наше… Только
вы не верьте, люди, мне… Счастье
померещилось поэту. Я
один сидел, и в тишине Звёзды
мне напели песню эту… * * * Он не много узнал
об этой девчонке. Парня её убила шпана. Она никого не хочет с ним сравнивать.
Ей не нужны твои мысли, взгляды, ты сам. Возможно
ль, за
любовь в ответе, Жить
без любви, любовь
не встретив? И
мне доносит голос Ветер: -
Она прошла… ты
не заметил… Я вновь пойду! И
всё перетрясу! Любовь найду и
от беды спасу!! Но
эхо вторит с чёрных скал: -
Не ты один её искал… Много стихов. Как будто стихи писать легче, чем лекции… И вдруг совсем
необычное: Сказала
ты, - я "не в миру", Что
зря копирую черты святого, Сказала,
что среди людей – умру, Что
замуж лишь за грешного готова… "Не в миру", "не
от мира сего". Чаще это похвальный знак уважаемому и недосягаемому. А тут…
Отвергнут и осуждён земным человеком за попытку собрать в себе черты лучшие…
Личная трагедия в 20 лет. Потом он прочтёт в справочниках, что это понятие "употребляется к
людям, погружённым в мечтания, блаженным, чуждающимся забот реальных".
Боже, любители "первоисточников" более современных так извратили
древние понятия древнейшего первоисточника! Мир переполнен кривыми зеркалами. Мы даже платим за вход на эти
аттракционы, не замечая обилия бесплатных. Когда слишком хорошо – это подозрительно. Эту формулу
"мудрости" он услышит многократно. Будет и более дикий лозунг: лучшее – враг хорошего! Как должно быть
прогнил мир, что ему всё нравится "с гнильцой", когда прекрасного,
чистого, честного стыдятся и боятся… Его сумасшедшее обращение к девчонке с другого курса вызвало кризис у
его посестрима. Полагая, что ежедневно видя его, она его знает "таким,
как есть", она планировала большее, и вдруг… Как бывает не только в романах, тут же нашёлся утешитель… Девчонка
была не высокая, но надёжная. Никто из симпатизировавших им обоим не
"покушался" ни на одного из них, видя стойкость их симпатий,
заведомо предполагая ещё более крепкие, желая двум симпатичным людям всех
благ... Теперь мир рушился, и в нём и эта опора обломилась. Часто ведь,
считая кого-то своею опорой, мы в вихре взметнувшихся листьев теряем в себе
готовность быть стволом. Да, много ведь написано о дружбе вообще, и о дружбе
с женщиной... Воспоминание об этой дружбе всегда будет светлым. Но в системе кризисов лучшей защитой оказалась необходимость
замкнуться. Впереди маячил кризис диплома. ВУЗовская администрация и
идеология страны могли дать удар похлеще этого. А поддержки ждать было
неоткуда. Неужели не рождён я, чтобы изменить этот мир? С кем и как? Он делает выбор: лучше остаться одному, чем оказаться
"своим" среди любителей клубнички с гнильцой или с теми, кто не
захочет его понять, принять, слиться судьбой… Частичная совместимость могла легко перейти в частичную несовместимость,
в отчуждение… Не
Гамлет я. Я
- Циолковский, Чацкий. Быть
может, ждёт
меня конец дурацкий… Немыслимо винить окружающих за пристрастия. Трудно становиться
созерцателем со стороны. Немыслимо трудно среди любителей "жить как
все" искать приверженцев образцов возвышенной и окрылённой жизни… Скоро среди
стихов, увы, оказались и такие: Опять,
мой милый человек, Твой
взгляд со мною, преданный, лучистый. Как
я боюсь, что льдинок первый снег, Как
ни таюсь, вдруг различишь ты… А затем: …
А летопись былины полнят, Когда
влюблённых и поэтов Любви
неразделённость в
волны Несла… И
мне знакомо это… Эти дни вновь
открыли и первую страницу дневника. "Никогда не вёл дневников и не любил читать
чужие воспоминания. Неинтересно знать подробности чужой жизни, перипетии
судеб, вникать в чужие разговоры, запоминать обрывки чужих фраз… Если не
тратить времени на записи, то можно в жизни успеть совершить немало, чтобы
хватило историкам материала". У молодости своя, категоричная логика. До этого дневник был. "Детский". Но не во всём. "Никогда не понимал людей счастливых, которые вели дневники.
Зачем дневники? В лучшие мои поры мне хватало друзей и знакомых, чтобы
разделить с ними свои радости и удачи…". Всё верно. Но чтобы доверить всё же свои мысли "беспристрастной
бумаге" в водовороте лиц и событий, надо было в 21 год ощутить
катастрофу одиночества. "Я не “лишний человек” 18 века. Путь мой отмечен и
существованием высокой цели, и кипучей деятельностью, и работой мысли. Хотя,
какие там мысли в 21 год! Тоже мне, мыслитель!" В беде важно не терять голову, критически оценить ситуацию… Этим он
владел. "Но чувство какой-то пустоты, как у подбежавшего к расщелине в
камне, заполнило всё моё существование". Это сравнение – не от трещины на асфальте. В 1971 году во втором его
студенческом стройотряде "90-й меридиан" на реке Чулым под Ачинском
Красноярского края на экскурсию в заповедник "Красноярские столбы"
соревнованием отбирались только лучшие. Бригада кровельщиков работала так
быстро, что битум в котле не успевал плавиться. Был его черёд загрузить
котёл. Увесистый "ломоть" битума, ранее привычно плавно ложившегося
на спины предыдущих ломтей, пролетел от горловины котла-цистерны до его дна,
ухнул в дно и неожиданно ударил брызгами, закрыв от пупа до шеи не успевшего
отпрянуть Семёна горячей битумной бронёй. Боли он не почувствовал. "Эх! Я же ребятам экскурсию
срезал!" — ударила мысль. Бригаду с крыши сразу как ветром сдуло. План они и так давно
перевыполнили. Беда! Семёна подхватили на руки и вихрем, наискосок через
поле, внесли в палаточный городок, к врачу. Что было в полевых условиях на 60
здоровых человек? Остывший битум частично смыли спиртом. Любители острых
ощущений оценят… Надо терпеть, сам виноват. "Броня" битума на
мокром и азартном теле "плохо прижилась". Её часть сняли с
частичками прижжённой кожи, "всухую". Мускулистая брюшина молодца
была цела. Всё густо смазали всем запасом большой банки мази Вишневского
(больше ничего не было) и пробинтовали торс, как мумию. Семён напялил новую рубаху и выглаженную штормовку. В городской
лазарет он и не собирался. Как и все, он мечтал побывать в
"Столбах". Для этого бригада и установила очередной рекорд. Больше
случая может не быть. В пылу рекордных работ никто из других бригад ЧП у
кровельщиков не заметил. Объявление такого ЧП вообще могло отменить поездку
всему отряду. Машина с ударниками должна была уходить через час… Видели бы мамы, что они творят… Счастливая бригада и взволнованная врач отряда плотным кольцом вокруг
него сидели в бортовой машине до самых "Столбов", берегли от
толчков ничего не подозревавших и возбуждённых других друзей-стройотрядовцев.
Всю дорогу – песни под гитару, шутки, хохот… Семён пел со всеми. Вместе со
всеми он увидел Красноярскую ГЭС, "синегорье", был на нескольких
вершинах в "Столбах". Привёз незабываемые фотографии. Никто не
догадался, что с ними по скалам с фотоаппаратом лазила "мумия".
Вернувшись, работал с бригадой, без "больничных". Долгие годы от
ожога и похода ещё не сходили рубцы, мешавшие поиграть в волейбол на пляже…
Потом, как на собаке, затянуло, разгладилось… Там, в "Столбах", он видел далеко под ногами волшебной
красоты туман над верхушками сосен. Там в скале и запомнил одну из
величественных расщелин… Спасибо, Доктор… И вам, друзья… "Жизнь
складывается не так, как я хочу. Это “Хочу”, может, и есть главное
препятствие…". "Людям,
легко идущим “по ветру”, приходится легче. Они надо мной смеются…". "Кажется,
мир пугается, натыкаясь на таких людей, которых потом описывает в книгах, как
своих героев…". В 21 год будущий
авиаконструктор поставил миру диагноз, кажется, неизлечимый… Преддипломная и дипломная практика, внутренние сомнения в период
дипломного проектирования на время закрыли душевную "расщелину", и
дневник прервался. Как-то из шумной библиотечной "читалки" уединился он в
пустой актовый зал. Вдруг потянулись в зал люди. Преподаватели. Семён
поморщился, не дали позаниматься. Но уйти не успел. Все быстро сели, не заметив студента, и закрыли дверь. Тайно, без
студентов, профессора смотрят хронику об иностранных заводах – автоматах.
Кадры завораживают. Эти кадры всплывут в сознании в дипломной смуте мыслей
73-го года. А непонимающий происходящего на экране диктор заученно бранит
безлюдные цеха, как источник безработицы, врага основы справедливого строя
всеобщей занятости. А почему нужна всеобщая занятость непроизводительным и
малоквалифицированным трудом? А как быть свободным и счастливым? Это обещано
страной, партией! Почему, критикуя капитализм, мы восхваляем свободу от
нецелесообразного труда, а при социализме этот ненужный труд оправдываем и
сохраняем? Почему свобода от ненужной работы – это "безработица"?
Это свобода. Она бесценна, она желанна, ею надо уметь распорядиться. Её надо
сделать "без негативов". Свободный от необходимости трудиться неграмотный бездельник может
учиться или стать путешественником, начать изучать и систематизировать
узнанное, обилие впечатлений. Начнёт изучать иные достижения человечества. Но
не принуждаемый украсть от голода, нормальный свободный
человек не станет вором и бандитом. Скорее, он станет человеком
творчества. Это шанс культуры общества. Чтобы стать свободным и творческим
человеком, надо желать свободы, уметь её достичь и уметь ею
распорядиться. Надо уметь. А где этому научиться? Пятилетних планов нет у поэтов,
композиторов, писателей, художников. Но люди творчества – не только они. У
знаменитого инженера Шухова, жившего ещё при царе
(1853 г. – 1939 г.), тоже не было пятилетних планов. Как бы не было у него и
"профессии", т.е. специализации, которую сейчас все ценят. Владимир
Григорьевич создал десятки разных конструкций, отличающихся смелостью
решения, новизной, практичностью. Он строил паровые котлы и насосы, мосты и
висячие перекрытия, башни (Шаболовская телебашня высотой 148,3 м – тоже его),
форсунки и газгольдеры, нефтепроводы и баржи, установки крекинга нефти,
доменные печи, меднолитейные цехи и дымовые трубы, ангары и хлебные
элеваторы, мавзолей, наконец… Что угодно. Он сам выбирал и проекты, и
заказчика. "Инженер" — это "изобретательный человек".
Изобретатель, творческий человек – должен быть свободен. Результат его
творчества должен быть интересен, полезен, выгоден обществу. Свобода может
быть и желанна, и выгодна… Выгоду можно рассчитать. Расчёт – это предмет
профессионала. А вот хорошие расчёты – это уже предмет усилий для
"отличника". Государство должно быть заинтересовано помочь. Говорят, полной свободы не бывает. Говорят, это утопия. Говорят, это
свобода обезьян. Обезьян, кажется, между прочим, эта свобода устраивает. Это
разъясняют множество книг. Много книг разъясняет также, что свобода – это
зло. Что "цивилизованная свобода" — утопия. Утопия... Ведь
обеспечивает цивилизованное существование не только свобода, а труд или капитал. Свободная и цивилизованная жизнь. Что их совместит? Труд или капитал. Капитал может быть создан трудом. К относительной
свободе посредством капитала он неизбежно придёт в размышлениях и расчётах. Труд
– удел не имеющих обеспечения капиталом. Труд всех, обеспеченный и
гарантированный для всех. Не работающий да не ест! Так утверждает марксизм и
ленинизм. И ты это отлично знаешь, у тебя и это в "зачётке" на
"отлично". И знаешь это не только по книгам. Но… Но если заменённый роботом человек голодает, то виноват не робот. А
другой человек. Тот, кому робот приносит прибыль, кто мог кормить, лечить,
переучивать освободившегося человека. Сколько денег для этого надо, и сколько
денег приносит работа роботов? Это уже не политика. Это техническая и
считаемая задача. Человек кормится трудом. Но при этом он хочет кормить и одевать на
заработанное жену и детей, стариков-родителей, оплачивать "быт",
досуг, отдых, учёбу… Это возможно? В политэкономии марксизма это утверждается. В законодательстве СССР,
считающегося справедливым обществом, должна бы быть (но не оговорена!)
обязанность государства и работодателя обеспечить пенсию и зарплату не ниже минимального
прожиточного уровня семьи работника с иждивенцами, а тем более
не ниже достойного (социально-комфортного) уровня ему и его
иждивенцам. Этот "минимум" и "комфорт" легко рассчитать.
А в предметах для будущих инженеров и руководителей производства это
отдельной проблемой тем более не стоит. Почему? Семён записывает в "перечень проблем" – пенсии не ниже
прожиточного минимума с публикацией минимума в законе. Сколько лет пройдёт до
внедрения этой мысли… Вдруг оказывается, что "экономика жизни" и "экономика
производства" (сравнительные анализы экономик стран, социальных программ
и производств) в 70-х годах "технарям" не преподавались. Почему?
Может, потому, что инженер – запланированная рабочая точка конвейера?
Он "распределяется" в производство. Он – винтик в цепочке рычагов. Он
не планируется свободным и творческим. В "праве на труд" не
предусмотрено право на свободный творческий труд. В кодексе о Труде, КЗоТ,
это тоже не предусмотрено. Только "колдоговор" и
"индивидуальный трудовой договор". Свобода и свободный труд в
свободной стране не предусмотрены… Преступление! Ну, знаешь ли! С
такими выводами можно "загудеть"… Инженер, "изобретательный человек" — не обучается для
активной и творческой жизни! Он запланирован быть исполнителем. На операции
посложней, правда, чем негр на конвейере у Форда, но без права и нужды думать
об экономике эксплуатации труда. Нашей, родной, советской эксплуатации труда.
За эти формулировки могли "свернуть башку", тем более – отличнику
по теории марксизма. От таких открытий
перед защитой дипломного проекта можно было "тронуться". "Защита"
— демонстрация полученных в ВУЗе навыков. Вот и подумай, вот и покажи. Сразу после школы тоже была иллюзия полной свободы. Поступай, куда
хочешь, куда можешь. То, что можешь - не куда хочется, что иногда (например,
на юрфак) нужна рекомендация, "направление" при определённых
условиях, и здесь нет равенства и свободы, – это как-то мелькнуло… Но мечта
звала к самолётам, ты поступаешь в ВУЗ, водоворот не даёт зацепиться за
иногда царапающие тебя вопросы… И вдруг вопрос такого калибра, поперёк двери из ВУЗа. Тебя ждёт труд.
Почётная обязанность в самой справедливой
стране. И вдруг такая Проблема в твой Перечень. А что ты помнишь ещё о труде? Вспомни… |
К продолжению повести – часть 2-b "Опора" \ к оглавлению повести
\ живая книга 3 изд.\
ã Фонд гражданских
инициатив, МО МОИП, 2000-2014
ã
Маленков С.К.,
член международного Союза славянских журналистов
ã Гражданская
инициатива Ò, е-журнал МО МОИП, 1998-2014 \ контакты
\ дружеские сайты \
Здесь Вы можете выбрать код наших банеров и текстовых ссылок из
расширенного списка
и поставить его на Ваш сайт
|
|
|
Обновление: 01-06-2014fog